«Семена этого краха были посеяны во время ковида». Как за неделю в США рухнули сразу три банка

За последнюю неделю рухнули сразу два крупных американских банка — Silvergate и Silicon Valley Bank. Вскоре к ним присоединился третий — Signature Bank. Обвал Silvergate вызвал панику на крипторынке, а банкротство SVB стало вторым по масштабу в истории коммерческих банков США и привело к мощнейшей распродаже акций банков. Что с ними случилось, почему у их проблем одинаковые корни и какие долгосрочные последствия могут теперь ждать рынки?

Silvergate: банк для криптоиндустрии

Silvergate начинал как традиционный банк, специализирующийся на розничных депозитах и кредитовании сектора коммерческой недвижимости — но радикально поменял бизнес-модель в 2014 году, начав работать с криптоиндустрией. В итоге портфель Silvergate оказался почти полностью сформирован из депозитов криптокомпаний.

Активы Silvergate были в консервативных инструментах: наличных или трежерис. Но от «классического» бизнеса Silvergate со временем почти полностью избавился, сделав ставку исключительно на крипту. Например, банк создал платежную платформу Silvergate Exchange Network (SEN), позволявшую мгновенно и 24/7 переводить фиатные деньги на криптоплощадки. Это стало важным конкурентным преимуществом Silvergate по сравнению с традиционными банками, а сам банк превратило в инфраструктурный хаб для криптоиндустрии.

Это же обстоятельство привело к Silvergate множество институциональных криптоинвесторов: на конец 2022 года их было более 900. Ключевыми партнерами банка стали крупнейшие криптобиржи вроде Coinbase, Kraken и FTX, использовавшие Silvergate для перевода денег.

По итогам 2018 года активы банка превысили $2 млрд. В ноябре 2019-го Silvergate провел IPO и привлек около $65 млн — тогда капитализация банка составляла $233 млн. За следующие два года акции выросли более чем на 1580% — на пике банк стоил почти $6 млрд.

Причина невероятного взлета — пандемийный криптобум. Но с началом сдувания криптопузыря проблемы начались и у Silvergate. В 2022-м капитализация рынка криптовалют сократилась более чем на 60%. Реальной точкой отсчета катастрофы стал крах криптобиржи FTX в ноябре 2022-го: он спровоцировал массовый вывод средств криптокомпаний из банка. Как писала WSJ, только на долю FTX и других компаний, контролируемых основателем криптобиржи Сэмом Банкманом-Фридом, приходилось около $1 млрд депозитов банка.

Руководители Silvergate тогда заявили, что вывод средств стал результатом потери доверия к криптовалютам в целом после краха FTX. Клиенты, по их словам, не просто закрывали счета, а сообщали банку о выводе денег из криптовалют. Следовательно, им не нужно было хранить так много средств в Silvergate. Даже клиенты, ориентированные на цифровые валюты, тогда сняли деньги и инвестировали в сверхнадежные активы вроде трежерис, сокрушались в Silvergate.

Отток депозитов из банка быстро достиг колоссальных масштабов: депозитный портфель Silvergate с сентября по декабрь сократился на 68% — с $12 млрд до $3,9 млрд. Чтобы погасить ущерб, Silvergate пришлось продавать ценные бумаги: в первую очередь гособлигации США. На этом банк тоже терял деньги: так как в период криптобума ставки по коротким облигациям были околонулевыми, Silvergate вкладывался в «длинные» бонды. А их стоимость сильно упала из-за ужесточения политики ФРС в 2022 году. Убытки банка от снижения стоимости активов составили $718 млн, что намного превысило общую прибыль банка как минимум с 2013 года.

Тем не менее, еще в январе казалось, что проблемы банка серьезны, но не критичны: почти все депозиты были в ликвидных активах. В конце четвертого квартала объем наличных средств, по заявлениям Silvergate, был больше, чем объем депозитов ($4,6 млрд против $3,8 млрд), также у банка были облигации на $5,6 млрд.

Но уже в марте Silvergate объявил о наращивании продаж ценных бумаг, предупредив, что следствием этого может стать «недостаточная капитализация» банка. Также в сообщении говорилось о невозможности вовремя подготовить финансовый отчет и о факторах, способных повлиять на операционную деятельность, включая проблемы с регуляторами. С банком тут же разорвали отношения основные партнеры. Ведущие биржи (Coinbase, Crypto.com, Kraken) и эмитенты стейблкоинов (Paxos, Circle) прекратили принимать или инициировать платежи через Silvergate. Затем банк сам остановил работу своей платежной системы SEN. Реакция рынка не заставила ждать: акции компании сначала рухнули более чем на 25% за день, а в последующие дни практически обесценились.

Как крах Silvergate скажется на криптоиндустрии

Крах Silvergate, вероятно, приведет к усилению регулирования криптосектора и дальнейшему усложнению его взаимодействия с традиционной банковской системой, отмечают в Barron’s. Косвенным подтверждением этому служит закрытие Signature Bank — еще одного значительно ориентированного на криптосектор банка. Хотя власти США утверждают, что решение не связано с деятельностью банка в криптосфере, бывший член совета директоров Signature Bank и экс-конгрессмен Барни Франк считает, что таким образом регуляторы отпугивают финансовые организации от цифровых активов.

К слову, Франк — один из авторов известного закона Додда-Франка, принятого после 2008 года. Он значительно усилил регулирование банковского сектора в США с целью не допустить банковского кризиса. На этой неделе Франк дал интервью New Yorker, объяснив, зачем вообще пошел работать в Signature, и заявил, что, по его мнению, Signature мог продолжить работу.

На фоне всех этих событий американские регуляторы продолжают усиливать давление на криптосферу. В феврале они напомнили банкам о рисках ликвидности, связанных с криптовалютами. Это оказалось достаточно, чтобы банки начали сворачивать криптонаправление. Регуляторы обеспокоены тем, что индустрия представляет риск для финансовой системы и может вызвать кризис, подобный ситуации 2008 года, пишет Reuters.

Примерно тогда же Департамент финансовых услуг Нью-Йорка запретил Paxos Trust выпускать третий по рыночной капитализации (около $16 млрд) стейблкоин BUSD. Сектор DeFi полагается на выпуск стейблкоинов для доступа к фиатным валютам, это важный мост между криптосферой и традиционными финансами. Значимость BUSD для сектора DeFi была не так велика. Но опрошенные Bloomberg инсайдеры, лоббисты и сотрудники регуляторов считают, что давление на криптоиндустрию — часть спланированной кампании (ФРС официально это отрицает), и допускают атаку на стейблкоин USDC. Это может сильнее ударить по DeFi, приводит Bloomberg слова аналитика из криптоисследовательской компании Kaiko.

Обвальное падение крипторынка в связи с двумя рухнувшими банками удалось предотвратить во многом благодаря действиям властей, гарантировавших выплату депозитов всем вкладчикам SVB и Signature. После этого крипторынок ненадолго выдохнул: например, биткоин в понедельник после новости о спасении двух банков прибавил более 19%, пробив отметку в $24,5 тысячи за монету.

Но это не значит, что все проблемы позади. Прекращение работы SEN и ее аналога Signet от Signature Bank означает возможное падение ликвидности крипторынка и усложнение схем финансовых потоков в криптоиндустрии. Обе платформы позволяли коммерческим клиентам мгновенно осуществлять транзакции 24/7, и на них приходилась значительная доля таких расчетов.

«Ликвидность биткоина и криптовалют в целом будет хуже, поскольку Signet и SEN были ключевыми платформами для фирм, желающих получить фиатные деньги в выходные. Сейчас у криптофирм очень мало вариантов, и отрасль будет испытывать нехватку ликвидности до тех пор, пока не появятся новые банки» — сказал CNBC партнер венчурной криптофирмы Castle Island Ventures Ника Картера.

Silicon Valley Bank: банк для венчурной индустрии

Как и Silvergate, SVB был необычным банком и специализировался на стартапах и венчурных инвесторах — привлекал средства VC благодаря более высоким процентным ставкам. По данным JP Morgan, премия по депозитам на конец 2022 года в SVB составляла 60 б. п. против 4 б. п. еще в 2021 году. Но даже она, по оценке банка, не компенсировала риски стартапов. Впрочем, грамотно оценить их многие стартапы, у которых на ранних стадиях часто нет финансовых директоров, по всей видимости, не могли (подробнее об этом — в главном тексте рассылки).

Совокупные активы SVB Financial Group в 2021–2022 годах выросли в два раза, до $209 млрд, — по данным того же JP Morgan, это был самый быстрорастущий банк, а динамика прироста его активов совпадала с бумами IPO. Это в разы быстрее, чем росла банковская сфера в целом (в районе 37% в год). В итоге к концу 2022 года SVB стал 16-м по величине банком в США, при этом депозитов физических лиц у него практически не было. Затем SVB также вложил большую часть средств в «длинные» гособлигации США.

В этом кроется ключевая ошибка, приведшая SVB к краху: банк слишком быстро рос, используя краткосрочные займы вкладчиков, которые могли затребовать их в любое время и в основном не покрывались страховкой. Деньги банк инвестировал в долгосрочные облигации, которые не смог выгодно продать из-за роста процентных ставок.

Значительную роль в крахе SVB сыграли и проблемы венчурной индустрии. В 2020–2021 годах она пережила бум, вызванный низкими ставками ФРС, почти «бесплатными» кредитами для стартапов и низкой доходностью по традиционным инструментам. В 2022 году с повышением ставок и перетоком денег в традиционные инструменты отрасль столкнулась с сокращением притока новых денег. Так, в четвертом квартале финансирование стартапов в Северной Америке упало на 63% по сравнению с 2021 годом. Это могло способствовать тому, что компаниям пришлось забирать деньги из банков. Между мартом 2022-го, когда ФРС запустила цикл роста ставок, и до конца года депозиты в SVB сократились со $198 млрд до $165 млрд.

Отток депозитов у SVB был сильнее растянут по времени по сравнению с Silvergate. Но кульминация получилась быстрой: 8 марта SVB сообщил о продаже бондов на $21 млрд с большим убытком. На следующий день банк заявил, что ему необходимо привлечь $2,25 млрд для приведения баланса в порядок, начав продавать акции, — чем напугал вкладчиков, устроивших bank run и забравших за пару дней со счетов более $42 млрд. Баланс активов и пассивов у SVB к концу дня стал отрицательным — стало очевидно, что банк перестал быть платежеспособным. Акции банка на бирже NASDAQ обрушились на 60%, после чего торги были остановлены. А уже 10 марта Департамент финансовой защиты и инноваций Калифорнии объявил о закрытии банка. Крах SVB стал самым крупным в финансовой сфере США с 2008 года.

Уже 12 марта американские регуляторы опубликовали план поддержки вкладчиков и срочного финансирования финансовых учреждений, пострадавших от краха SVB. Власти выделят до $25 млрд из валютного стабилизационного фонда для поддержки программы срочного финансирования (BTFP). Главное — гарантии возврата всех средств вкладчикам. В США страхование вкладов ограничено суммой в $250 тысяч. Это значит, что Федеральная корпорация по страхованию депозитов (FDIC) должна в первую очередь выплатить деньги тем клиентам, вклады которых не превышают $250 тысяч, а затем постараться вернуть как можно большую сумму вкладчикам, депозиты которых были выше указанной суммы. В случае с SVB это было бы практически невозможно: поскольку банк специализировался на бизнес-клиентах, почти 96% всех его вкладов превышали эту сумму и не были застрахованы в FDIC. Но, несмотря на это, власти готовы вернуть всем вкладчикам почти $173 млрд.

Таким образом, пострадают лишь акционеры и держатели облигаций SVB — их никто спасать не собирается. Большинство экспертов считают, что это должно удержать от коллапса банковскую систему в целом, поскольку в случае отказа от выплат паника могла распространиться и на другие банки. «Этого должно быть достаточно, чтобы остановить „заражение“ и угрозу закрытия еще большего числа банков, что в эру цифровых технологий может произойти в мгновение ока», — цитирует CNBC Пола Эшворта, главного экономиста Capital Economics по Северной Америке (подробнее о рисках для банковской системы мы рассказываем в главном тексте рассылки).

Зато серьезные последствия могут ощутить венчурный рынок и техиндустрия: одним из долгосрочных последствий для них станет ужесточение финансовых условий, считает известный аналитик Дэн Ивз из Wedbush. В ближайшем будущем объем средств венчурных фондов, которые они вкладывают в стартапы, вероятно, продолжит падать, отмечают в Bloomberg.

Globes пишет, что представители технологического сектора Израиля называли SVB «главной финансовой артерией сектора», а его крах сравнивают с «перекрытием главной магистрали Израиля Аялон». Индийское СМИ Money Control отмечает, что у более 60% местных стартапов были счета в SVB и что они ощутят на себе «сейсмические волны» от обвала американского банка.

Как руководство SVB пропустило кредитный риск

Правила бухучета и управления капиталом позволяют банкам игнорировать рыночные потери по государственным и ипотечным бумагам, если они намерены удерживать их до погашения (Held to maturity). В этом случае они держатся на специальных счетах, и их переоценка не влияет на баланс, который банки представляют в отчетности. Правда, в приписке к ней они все равно указывают рыночную стоимость активов (Mark to market).

Такой метод учета помогает банкам защититься от краткосрочной волатильности, которая влияет на капитал и требования регуляторов (это касается прежде всего крупных банков), ведь если бумаги действительно будут удержаны до конца срока, то никаких убытков по ним не будет. Однако это создает две проблемы. Первая: банк может оказаться не в состоянии удержать бумаги до погашения в случае нехватки наличных средств, как и случилось с SVB. Вторая — это мотивирует банки не продавать такие бумаги в случае убытков, что в потенциально может усугубить их проблемы.

Банки также могут указывать рыночную, а не номинальную стоимость бумаг в отчетности (available-for-sale, AFS) — и выбирать между ней и held-to-maturity (HTM). Плюс AFS — это дает больше гибкости, потому что банки могут спокойно продать бумаги и не получать убыток от продажи. В текущем цикле роста ставок, самом агрессивном за многие десятилетия, многие банки перевели активы из AFS в HTM: доля AFS в прошлом году снизилась с ¾ до половины в секторе.

У SVB доля AFS составляла 23%, и большинство долгосрочных облигаций у банка были HTM: в 2020–2022 годах их размер вырос с $13,8 млрд до $98,7 млрд (почти половина всех активов банка). Но в основном это происходило из-за покупки новых бумаг, а не перевода из AFS (таким образом были переведены только $8,8 млрд). Рост дюрации портфеля из HTM-бумаг привел к тому, что нереализованные потери стали расти как снежный ком. На mark-to-market-основе банк перестал быть кредитоспособным еще в сентябре 2022-го.

Кроме того, руководство SVB еще и не озаботилось хеджем роста ставок: в 2022 году банк прекратил или позволил истечь по сроку действия инструментам (вроде свопов и опционов) для хеджирования ставок по бумагам на более чем $14 млрд в течение года. Тем самым банк сообщил о практически полном отсутствии хеджирования процентных ставок по своему огромному портфелю бондов на конец 2022 года. Причем SVB далеко не единственный такой банк: согласно отчету Barclays, большинство американских региональных банков не используют хеджирование. Напротив, они даже держат деривативы для ставок на падение доходности облигаций (то есть на снижение, а не рост ставок ФРС).

В целом такой провал риск-менеджмента не удивителен: главный менеджер по кредитам (Chief Risk Officer) уволился из SVB в апреле 2022-го, продав часть акций, и до января 2023-го эта позиция оставалась вакантной. Для банковского бизнеса — не очень хороший знак.

Крах крупных банков — прямое следствие политики ФРС

Истории взлета и падения обоих банков в первую очередь связаны с политикой ФРС. Ни Silvergate, ни SVB не вкладывались в рискованные активы вроде деривативов. Напротив, основу их портфелей составляли «железобетонные» гособлигации США, а в случае с SVB еще и ипотечные облигации. Но это поставило банки в сильную зависимость от процентных ставок.

Сначала пандемийная ультрамягкая политика ФРС помогла «взлететь» криптовалютам и венчурной индустрии. «Семена этого краха были посеяны во время ковида. Триллионы долларов стимулов, нулевые ставки от ФРС, иррациональный быстрый рост — и вот мы здесь. Рынок 2021 года войдет в историю как один из самых глупых „бычьих“ рынков всех времен», — писал глава Discipline Funds Каллен Роше. Также многие обвиняют центробанк в том, что он опоздал в борьбе с инфляцией и не смог донести до многих, в том числе до банковского сектора и венчурных капиталистов, скорый рост ставок. Впрочем, рынки и экономисты так же ошиблись с инфляцией и ставками.

Ужесточение же ДКП сначала резко «сдуло» криптопузырь и охладило венчурный рынок, а затем — резко удешевило активы банков в гособлигациях. Это не было бы большой проблемой, если бы Silvergate и SVB могли удерживать бонды до погашения. Но все меняется, если клиенты массово требуют свои деньги. На фоне оттока депозитов банкам пришлось срочно распродавать бумаги по низкой рыночной стоимости и нести огромные убытки.

Также оба банка пострадали от собственной узкой специализации: большую часть финансирования они получали от клиентов из одних и тех же секторов (крипты и венчура), подверженных подъемам и спадам. Большинство традиционных банков обычно имеют несколько источников ликвидности, поэтому проблемы одной отдельной отрасли не сказываются на них так сильно, как это получилось с Silvergate и SVB.

Многие также винят ФРС за неэффективный банковский надзор. Оба банка не были системно значимыми: в 2018 году при президенте Дональде Трампе надзор за мелкими и региональными кредиторами был ослаблен. Порогом для того, чтобы считаться системно значимым банком, стала сумма в $250 млрд (ранее $50 млрд). SVB даже на пике до нее не дотягивал. Также были отменены некоторые статьи закона Додда-Франка: для малых и средних финансовых учреждений были облегчены правила регулирования, сняты ограничения на проведение некоторых операций, а также перестали требовать предоставления некоторых отчетностей на регулярной основе.

Бен Айзен и Эндрю Акерман из WSJ задаются вопросом, как регуляторы могли позволить SVB и Silvergate расти так быстро и брать на себя такой большой процентный риск. Авторы указывают, что риски были на виду — в их отчетах был виден как быстрый рост активов и депозитов, так и рост убытков по облигациям. Кроме того, почти 90% депозитов SVB были не застрахованы, что провоцировало их отток в случае кризиса. Это обсуждение, вероятно, будет вестись еще долго.

Колумнист WSJ Аарон Бэк отметил, что теперь аргументы в пользу более мягкого регулирования «мертвы». «Представление о том, что банки с активами менее $250 млрд не могут быть системно важными, только что подверглось реальному стресс-тесту и провалилось», — заключил он. Как сообщал Bloomberg, ФРС уже обсуждает увеличение регулирования для небольших банков.