Европа вводит нефтяные санкции против России. Что будет с российскими нефтяниками?

В понедельник произойдет историческое для мирового нефтяного рынка событие: Россия, на которую приходится 10% глобального производства нефти и нефтепродуктов, почти полностью лишится своего крупнейшего рынка сбыта. Одновременно после долгих споров Евросоюз договорился о потолке цен на российскую нефть. Рассказываем, чем все это обернется для российских нефтяных компаний и как скажется на стоимости активов.

Что случилось

В начале декабря вступает в силу поэтапное эмбарго на морские поставки нефти из России в страны Европы: с 5 декабря вводится эмбарго на сырую нефть, с 5 февраля — эмбарго на нефтепродукты. О введении эмбарго страны ЕС договорились еще в мае.

Также с 5 декабря должен начать действовать потолок цен на нефть, а 5 февраля — на нефтепродукты, о чем страны G7 договорились в начале сентября. ЕС утвердил его в начале октября в восьмом пакете санкций. Потолок предусматривает запрет для компаний из ЕС и Великобритании на транспортировку российских нефти и нефтепродуктов по морю, в том числе за счет крупнейшего в мире танкерного флота Греции, запрет страхования танкеров и иного финансового обеспечения перевозок европейскими компаниями в том случае, если нефть была приобретена по цене дороже установленного потолка.

Согласование значения потолка сопровождалось затяжными спорами и шло до последнего момента. На переговорах обсуждался диапазон $62–70, но некоторые европейские страны, прежде всего Польша и страны Балтии, высказывались за более низкий потолок. В пятницу вечером страны ЕС наконец согласовали уровень ценового потолка для российской нефти — $60 за баррель. Соглашение, к которому присоединятся страны G7, ЕС и Австралия, как и предполагалось, начнет действовать с 5 декабря. Уровень потолка будет пересматриваться раз в два месяца начиная с середины января и должен быть как минимум на 5% ниже средней текущей рыночной цены на российскую нефть (среднерыночную цену предположительно будет определять Международное энергетическое агентство).

Как санкции скажутся на компаниях

1. Эмбарго. В отличие от, например, эмбарго на уголь, экспорт нефти Россия постаралась максимально перенаправить на другие рынки задолго до вступления эмбарго в силу. По состоянию на октябрь-ноябрь половина от необходимых объемов уже была перенаправлена, говорит Борис Синицын, руководитель отдела аналитики ресурсных секторов «Ренессанс Капитала». С учетом переходного периода до середины января велика вероятность, что бОльшую часть нефти России удастся увести на другие рынки, считает он. На добыче будущее эмбарго пока никак не сказалось — пока она даже немного превышает прошлогодние показатели.

Сейчас Россия экспортирует 1 млн баррелей нефти в сутки в Европу по морю. Возможно, половина этого объема может быть сразу перенаправлена покупателям в Азии, но узкие места в логистике, скорее всего, приведут к временному сокращению добычи/экспорта на 500 тысяч баррелей в сутки, считают аналитики БКС. Это, вероятно, приведет к росту мировых цен на нефть, увеличению премии Brent—Urals, в результате чего цены на Urals снизятся лишь незначительно.

Теоретически у России даже может получиться целиком перенаправить потоки нефти, ведь ее можно перевозить разным транспортом, отмечает Тимур Нигматуллин, инвестиционный менеджер «Альфа Капитала». Скорее, вопрос упирается в себестоимость логистики с учетом ограничений. К примеру, доставка нефти в железнодорожных цистернах до порта, как правило, требует субсидий, отмечает он.

Можно ожидать как минимум удлинения транспортного плеча поставок нефти и нефтепродуктов, что для конечного покупателя равносильно краткосрочному снижению поставок, говорит Синицын. Поэтому эмбарго может привести к росту региональных премий на нефть в Европе. Кроме того, может произойти дальнейшее расширение спреда между качественными сортами нефти (легкими, низко- и среднесернистыми) и средними (средней плотности, высокосернистыми, такими как Urals, Dubai). С учетом потенциального роста цен на европейские базисные сорта может случиться так, что вся нефтегазовая отрасль в целом даже выиграет от эмбарго.

В любом случае уровень добычи, заложенный в бюджет, — а это снижение добычи на 7–8% в 2023 году против 2022 года — достаточно консервативная оценка рисков, отмечает Синицын. С учетом особенностей механизма эмбарго часть экспорта нефтепродуктов может быть заменена на экспорт в виде нефти.

Переориентировать экспорт нефтепродуктов, вероятно, будет сложнее, чем нефти, говорит Сергей Кауфман, аналитик ФГ «Финам». Индия и Китай не нуждаются в существенных объемах нефтепродуктов. Из-за этого Россия, по данным МЭА, все еще поставляет в ЕС около 1 млн баррелей нефтепродуктов в сутки. Часть нефтепродуктов, вероятно, удастся переориентировать на страны Африки, Юго-Восточной Азии и даже Латинской Америки. Также не исключено появление «странных схем», когда Россия поставляет нефтепродукты в страны Персидского залива, а те увеличивают экспорт в ЕС, но полной переориентации поставок нефтепродуктов не ожидается, говорит Кауфман.

Для нефтепродуктов требуется больше танкеров небольшого размера, чтобы перевозить различные сорта дизельного топлива, мазута, нафты и прочее, добавляют аналитики БКС. Мировой флот почти наверняка не справится с перенаправлением всех поставок в Азию. В результате к марту добыча может упасть еще на 500 тысяч баррелей из-за эмбарго на нефтепродукты, прогнозируют эксперты. Cо временем российский экспорт может переключиться на нефть и отказаться от нефтепродуктов из-за более простой логистики, считают в БКС.

Введение эмбарго на нефть и нефтепродукты приведет к снижению добычи жидких углеводородов в России на 5–10%, что, конечно, повлияет на финансовые показатели нефтяников, говорит Кауфман. При этом любое снижение добычи в России частично будет компенсироваться повышением мировых цен на нефть, указывает эксперт.

Среди крупных нефтяников в наиболее уязвимом положении находятся «Сургутнефтегаз» и «Лукойл», говорит Кауфман. Обе компании раньше занимались преимущественно морским экспортом нефти и нефтепродуктов в ЕС, а «Лукойл» до сих пор поставляет существенные объемы на свой завод в Италии.

Влияние эмбарго на финансовые показатели зависит не только от долларовых цен на нефть, но и от таких факторов, как курс рубля, налоговая нагрузка, динамика добычи, эффективность и географическое положение инфраструктуры, перечисляет Нигматуллин. Ключевых факторов два: будет ли эффективно работать потолок цен и будет ли данного механизма достаточно для того, чтобы обуздать паническое ценообразование по аналогии с весной 2022 года. Спекулятивный рост цен на нефть может с большим перевесом нивелировать все негативные факторы для нефтяников, отмечает он.

Бенефициаром ситуации может также стать «Новатэк»: его долгосрочные контракты на поставку СПГ с «Ямал СПГ» привязаны к ценам на нефть, которые находятся на повышенном уровне, в том числе из-за проблем российской нефтянки, отмечает Кауфман. Но в долгосрочной перспективе для «Новатэка» важнее то, удастся ли реализовать его проекты в сфере СПГ.

В относительно большем выигрыше также могут оказаться традиционные экспортеры дальневосточной (легкой) нефти — в их числе «Роснефть», отмечает Синицын.

2. Потолок цен на нефть. Обсуждавшийся западными странами уровень ценового потолка на нефть из России в $60–70 за баррель (без учета стоимости фрахта, страховки и т.д.) экономически более чем комфортен для нефтяников, они все равно будут получать неплохую прибыль, пишет в своем отчете Дмитрий Полевой, директор по инвестициям УК «Локо-Инвест».

Традиционно рынок нефти балансировался именно ценой, а не объемом, объясняет он. Поэтому ключевой риск для мирового рынка и цен — политическое решение России не поставлять нефть в страны, которые присоединятся к введению ценового потолка. Хотя последние комментарии звучат чуть менее категорично, отмечает Полевой. Именно риск потери объемов и роста цены объясняет, почему западные политики склоняются к потолку, близкому к текущей стоимости нефти на рынке, отмечает он.

Влияние потолка на финансовые показатели нефтяных компаний будет минимальным по нескольким причинам, согласен Кауфман. Во-первых, $60–70 за баррель — это пока больше, чем стоимость торгующейся с дисконтом российской нефти. Во-вторых, к предложению ограничить цену российской нефти пока что присоединяются только страны, которые и так планируют отказаться от ее покупки.

Китай, Индия и Турция — три страны, куда в основном перенаправляются потоки российской нефти, уже сигнализировали о том, что они не присоединятся к потолку, отмечал FT. Потолок цен может даже облегчить доступ к услугам по транспортировке сырья из России, однако никак не повлияет на географическую структуру конечных покупателей, так как правительство выступает против поставок сырья в страны, применяющие потолок, считает Синицын.

В-третьих, говорит Кауфман, запрет на перевозку и предоставление дополнительных услуг (например, страхования) для нефти, продающейся по цене, превышающей потолок, возможно обойти. Последние полгода российские нефтяники активно работали над созданием альтернативного флота, а также обсуждали со своими торговыми партнерами возможность страховки. «Учитывая крайне высокую прибыльность перевозки российской нефти, а также заинтересованность ряда партнеров с рынка АТР в ее покупке, мы полагаем, что эффект от ввода потолка удастся минимизировать», — говорит Кауфман.

Как санкции скажутся на рынках

Фондовый рынок учитывает риски эмбарго — текущая доходность дивидендов и денежных потоков крупнейших нефтяных и газовых компаний в 2–3 раза выше доходности других сырьевых компаний, отмечает Синицын.

Однако возможно увеличение волатильности. «На рынке 80% оборота приходится на физлиц против докризисных 35%. Думаю, рынок неэффективен. Новости в таких условиях отыгрываются участниками рынка по факту чтения новостных заголовков», — отмечает Нигматуллин.

При этом для нефтяников эмбарго — не единственная, а возможно, и не главная проблема. Даже более серьезной является низкая рублевая цена на нефть, что связано с дисконтом на российскую нефть, аномально сильным рублем и коррекцией цен на нефть в мире, отмечает Кауфман из «Финама». Если рублевая цена барреля поднимется хотя бы до 4300–4500 рублей, некоторых представителей российской нефтянки можно будет считать недооцененными даже с учетом влияния эмбарго, говорит он.

Ограничения на поставки нефти могут сказаться не только на акциях компаний, чьи финпоказатели пострадают, но и облигациях. Вероятно, Минфину придется больше занимать, из-за этого вырастут процентные ставки, говорит Нигматуллин. Одновременно придется тратить больше резервов — технически это обусловит монетарную инфляцию. По словам Нигматуллина, если не произойдет значительного ослабления рубля, в следующем году можно будет наблюдать классический российский кризис до эпохи таргетирования инфляции: рецессия + высокая инфляция + высокие ставки.

Ценовой потолок $60 за баррель при прочих равных — это шанс на умеренное снижение нефтяных доходов (рубль будет слабеть постепенно), приемлемую динамику инфляции (то есть стабильность или снижение ставки ЦБ в 2023 году) с выгодами для рынка бондов, управляемую динамику бюджета и сдержанный негатив для рынка акций, где доминируют экспортеры, отмечает Полевой.

Ослабления рубля ожидают и аналитики Райффайзенбанка. Вместе с продолжающимся умеренным восстановлением импорта ожидаемое снижение поставок энергоносителей приведет к сокращению счета текущих операций, отмечают они. Впрочем, в полной мере эффект проявится только в первой половине 2023 года, когда вступят в силу ограничения на нефтепродукты. В этот период ожидается реализация основного потенциала для ослабления курса рубля: прогноз аналитиков — 63 рубля за доллар на конец 2022 года и 73 рубля за доллар по итогам 2023-го.